Впервые гусары появились в 1458 году в Венгрии, во время правления короля Матвея Корвина, который собрал для борьбы с турками особое дворянское ополчение. Комплектовались эти формирования по принципу: один человек с двадцати дворов (в переводе с венгерского husz - двадцать и ar - подать). В основу обмундирования ополченцев легла красивая национальная одежда венгров. Но за этой “красивостью” стояла, прежде всего, целесообразность. Накинутая на левое плечо куртка, отороченная мехом (ментия), смягчала сабельный удар, ту же функцию выполняла густая расшивка груди (шнурами). Вторая куртка (дулама) носилась “в рукава”. Кушак (гусарский пояс), как декоративная часть мундира, изначально представлял из себя плетеную сеть, перехваченную гомбами, которой можно было при необходимости ловить рыбу или птиц.

В конце XVII и начале XVIII столетия во Франции, Австрии и Пруссии гусарские полки были сформированы в составе регулярной кавалерии и показали себя как весьма боеспособные воинские подразделения.

Первое упоминание о гусарах в России относится к периоду царствования Петра I, в это время шло формирование первых регулярных полков русской армии. Кавалерия, как отдельный и самостоятельный род войск, состояла в то время из драгунских и кирасирских полков “иноземного строя”, а также из поместной конницы и казачьих формирований. Именно Петр I впервые сделал попытку организовать легкую конницу по образу и подобию европейских армий. В 1707 году по разрешению царя выходец их Сербии Кичич сформировал отряд в 300 человек из венгров, молдаван, валахов и сербов по образцу гусарских полков австрийской армии. Но во время Прутского похода (1711 г.) это подразделение ничем не отличилось, гусары больше пьянствовали и буянили, чем воевали, поэтому по окончанию боевых действий их распустили. Однако извечная борьба с нашествиями конных полчищ кочевников показала, что России нужна своя легкая кавалерия.

В то время единственным видом легкой кавалерии служили иррегулярные казачьи полки, которые извечно возникали на окраинах Российского государства. Первое упоминание в летописях о казаках, как определенной группе населения и роде войск, относится к концу XVI века. Речь идет о Донском, Терском, Гребенском и Яикском казачьих войсках. Это были хорошо обученные конные формирования, присягнувшие на верность русскому царю.

С середины XVII века на обширной территории между реками Псел и Дон на южной окраине Московского государства (ныне территория Сумской, Харьковской и севера Донецкой областей Украины, часть Белгородской и Воронежской областей России) стало возникать слободское казачество, которое вплоть до середины XVIII столетия являлось важным звеном в цепи казачьих войск, охранявших рубежи России.

Именно эта территория, некогда входившая в состав Древнерусской державы и пришедшая в запустение после монголо-татарского нашествия, именовалась в народе "дикое поле". Отсюда отряды крымских татар совершали свои разбойничьи набеги на русские земли, опустошая все на своем пути. Поэтому, начиная с Ивана Грозного, русские цари постоянно стремились укрепить южную границу, дабы оградить свое государство от татар и кочевых племен. "Дикое поле" постепенно заселялось служилыми людьми (стрельцами и пушкарями), здесь насыпались валы, рубились засеки, строились хорошо укрепленные поселения (слободы). Начиная с 1640-х годов сюда, спасаясь от национального и религиозного угнетения, из Речи Посполитой устремились украинцы. Переселенцев стали называть "черкасами", так как первоначальные семейства, пришедшие для поселения, были из Староства Чигиринского и Черкасского повета, бывших в польском владении.

Власти Московского государства дружелюбно отнеслись к переселенцам, государевы инструкции предписывали воеводам выдавать беженцам денежное и хлебное жалование. Им было разрешено занимать пустующие земли и вести свое хозяйство. Со своей же стороны "черкасы" должны были нести пограничную службу и защищать "государевы украйны" от набегов татар и диких кочевников. Осваивая просторы "дикого поля", переселенцы объединяясь в слободы, создали своеобразную административно-территориальную военную организацию, которая получила наименование "слободских казачьих полков". Датой основания первых полков (Ахтырского, Сумского, Острогожского, Изюмского и Харьковского) счи-тается 1651 год, но эта датировка спорная, так как не подтверждена архивными документами. Скорее всего, эта дата связана с появлением в тех краях около двух тысяч Запорожских казаков во главе с полковником Иваном Дзиковским, пришедших на поселение уже с готовым воинским устройством и поступивших на русскую службу.

В 1651 году войска гетмана Богдана Хмельницкого были разбиты поляками под Берестечком, следствием чего явился тяжелый и унизительный для Украины Бело-церковский договор с Речью Посполитой. После этого гетман своим универсалом "позволил утесняемому ляхами народу вольно уходить из городов в Великую Россию на житье, и Слободские места начали пополняться казацким людом". По всей видимости, именно память об этом массовом исходе украинцев побудила считать 1651 год датой возникновения слободских полков. С этого времени стали оседать города Сумы, Ахтырка, Лебедин, Харьков и другие места, аж до реки Дон. К 1651 году население слободских полков возросло до 80-100 тысяч человек только мужского пола.

Само понятие "слободской полк" включало в себя определенную территорию со всеми находящимися на ней городами, селами и хуторами, объединенную под единым началом выборного лица. Весь уклад жизни полка складывался на традициях, имевших отпечаток вольного казачества. Во главе полка стоял полковник, который выбирался полковой старшиной, как правило, на пожизненный срок. Он ведал всеми военными, административно-хозяйственными, судебными делами и обладал в пределах своего полка фактически неограниченной властью. Символами власти полковника являлись полковничья булава-пернач, украшенная золотом и серебром с драгоценными камнями, а также знамя с изображением святого – покровителя полка и полковая печать. Изначально небесным покровителем Ахтырских казаков считался Св.Николай Мирликийский чудотворец.

Первым полковником Ахтырского слободского полка, чьи полномочия были подтверждены жалованной грамотой Царя Алексея Михайловича, был Демьян Зиновьев, который отличился во многих стычках с татарами. В своей деятельности полковник опирался на полковую старшину: обозного, судью, есаула, хорунжего и двух писарей. Их обязанности распределялись следующим образом. Полковой обозный ведал артиллерией и всеми крепостями, он же заменял полковника в случае его болезни или отъезда. Есаул являлся помощником полковника чисто по во-енным вопросам. Хорунжий командовал полковой гвардией – хорунжевыми казаками, полковой музыкой и оберегал полковое знамя. Два полковых писаря вели один – военные, другой – гражданские дела. Для решения важных жизненных вопросов полковая старшина во главе с полковником собирались на совет – полковую раду, где все имели при голосовании право одного голоса, а полковник – двух. В административном и военном отношении полк делился на сотни, численность которых в разное время была не одинакова. Командование сотни строилось по образу и подобию полка. Во главе стоял сотник, а в сотенную старшину входили судья, есаул, хорунжий и писарь. Сотник выбирался и назначался полковой старшиной, который в свою очередь сам подбирал себе помощников.

Население полка составляли все проживающие на его территории казаки, крестьяне и мещане, но основным элементом все-таки являлись казаки, которые в свою очередь тоже делились на две большие группы. Первая группа – это выборные казаки, которых еще называли ранговыми, реестровыми или же компанейцами. Они и несли военную службу. Вторая группа – подпомощники, которые были обязаны за свой счет снаряжать реестровых казаков и снабжать их провиантом. На одного выборного казака приходилось от двух до восьми подпомощников. К концу XVII века число выборных казаков в Ахтырском полку было около 900 человек, они собственно и составляли полк как боевую единицу.

С момента своего появления слободские казаки оказались на переднем рубеже борьбы Русского государства с турецко-татарской агрессией. Набеги на Слободские земли случались практически ежегодно, но росла и сила ответного сопротивления. В постоянных битвах и стычках совершенствовалось воинское искусство казаков: умение совершать быстрые переходы и внезапные нападения, действовать из засады, а если придется – сидеть в осаде.

1668 год стал серьезным испытанием для всего слободского казачества. Во имя удовлетворения своих политических амбиций представители украинской шляхты, поддерживаемые Речью Посполитой и Оттоманской Империей, подняли мятеж под предводительством атамана Ивана Брюховецкого, целью которого был разрыв союза с Россией. Однако у слобожан эти идеи не встретили поддержки и в сражении под Змиевым объединенные слободские полки нанесли поражение войску Ивашки Брюховецкого. Верноподданническое поведение слобожан было отмечено Царем Алексеем Михайловичем. Казаки Ахтырского полка получили свою первую Высочайшую коллективную награду, им была пожалована “Похвальная грамота за верность”.

Слободские казаки не ограничивались защитой только своих земель от вражеских нападений и по первому требованию Государя выступали в дальние походы. В составе русской армии они принимали участие в Крымских походах 1687 – 1689 годов. Однако эта кампания трагически закончилась для Ахтырского и Сумского полков. После жестокого сражения в Черной Долине в обоих полках едва насчитывалось полтораста человек.

В июле 1695 года Петр I предпринял свой первый поход к Азову, который не увенчался успехом, русская армия понесла большие потери. Однако в эту кампанию были и блистательные победы. Еще в мае 1695 года русский отряд боярина Бориса Петровича Шереметьева, в который входили казаки Ахтырского полка, должен был отвлечь внимание турок и татар от осажденного Азова. Шереметьев подошел к турецкой крепости Кызыкермень, расположенный на Днепре в районе современной Каховки. Началась осада крепости. После пяти дней непрерывной бомбардировки русские пошли на приступ и ворвались в город на плечах противника. В этом походе все слободские казаки находились под общим командованием гетмана И С.Мазепы.

В 1700 году Ахтырский казачий полк совершил свой первый дальний поход в составе армии того же Бориса Петровича Шереметьева, на этот раз к берегам Балтики против шведов. Выступив в поход, ахтырские казаки прибыли на театр военных действий уже после разгрома русских войск под Нарвой. Осторожный Б.П.Шереметьев, имея от Царя приказ "ближних мест беречь и иттить в даль, для лутчаго вреда неприятелю", не рисковал вступать в открытый бой со шведами. Поэтому казаки вели долгую партизанскую войну в Лифляндии. Здесь ахтырцы успешно применяли свою опытность и умение, выработанные в беспрерывных войнах с татарами. По словам историка, "слободские казаки вносили страшные опустошения в неприятельских тылах, предавая все огню и мечу и забирая огромное количество пленных обоего пола. Одним словом, и сами татары не могли бы лучше очистить страну от жителей и их имущества".

В декабре 1701 года Шереметьев нанес поражение отряду генерала Шлиппенбаха у Эрестфера. В сражении отличились казаки Ахтырского полка, которые атаковав и уничтожив шведский авангард, преследовали бегущего противника на протяжении трех верст. Победа у Эрестфера стала первым крупным успехом русского оружия в Северной войне. В Москве в ее честь был дан пушечный салют. На радостях Петр I произвел Б.П.Шереметьева в фельдмаршалы, а командир ахтырцев, полковник Иван Перекрест, получил 28 февраля из рук царя Петра Алексеевича “Жалованную грамоту с объявлением милости и учреждением формы”.

Только летом 1702 года слободские казаки были отправлены на родину к своим семьям. Вернувшись домой, казаки увидели разрушенные войнами города и села. От непосильных царских податей крестьяне убегали на Дон, покидая обжитые места. Повсеместно начинались стихийные бунты.

Осенью 1707 года на Дону вспыхнуло широкое народное восстание, которое возглавил атаман Трехизбянской станицы Кондрат Булавин. Этот мятеж доставил большие хлопоты петровским властям, так как Северная война находилась в самом разгаре, и не было достаточного количества войск для его подавления. Царю нужны были верные солдаты, для того чтобы утихомирить непокорного атамана. К весне 1708 года волнения охватили огромную территорию и докатились до Слобожанщины. Отряды донских, запорожских казаков и беглых крестьян вторглись в ее пределы, разгромили Сумской полк, убив его полковника. Тем самым повстанцы бросили вызов остальным слободским полкам. Полковники Харьковского, Ахтырского и Изюмского полков, объединив свои силы под общим командованием ахтырского полковника Осипова, преградили путь булавинцам. В жестоком бою под Торой (современный Славянск) полторы тысячи мятежников были порублены, потоплены в Донце и болотах. После этого бунт пошел на убыль, а сам Булавин был убит своими же казаками.

Вторжение армии Карла XII на Украину было достойно встречено слободскими казаками. Шведский король имел намерение пробиться к Москве через Ахтырку. Получив это известие, Петр I приказал Меншикову немедленно выступить из Сум с двадцатью драгунскими полками. 30 января 1709 года Меншиков прибыл в Ахтырку, где от казаков узнал, что в районе Котельвы концентрируются большие шведские силы с целью “идти к Ахтырке и оную штурмовать…”. Петр I приказал направить в Ахтырку главные силы пехоты и сам прибыл сюда, чтобы лично проверить боевую готовность гарнизона. Здесь он провел военный совет с присутствием слободских полковников.

Оценив соотношение сил, Карл XII отказался от штурма города, шведские войска возвратились на правый берег Воркслы и направились в сторону Полтавы. В прямых столкновениях со шведами слобожане не участвовали, в их задачу входило оборонять границы своего края и постоянными нападениями тревожить противника. Ахтырцы буквально висели на тылах шведов, ежедневно угоняя коней, убивая фуражиров и держа неприятеля в непрерывном напряжении. Измена гетмана Мазепы, который перешел в шведский лагерь, не повлияла на борьбу слободских казаков с захватчиками. Универсалы гетмана не находили поддержки у слобожан, а запорожцы-мазепенцы избивались ими наравне со шведами. В знаменитой Полтавской битве слободские казаки участия не принимали, оставаясь охранять южные границы, на которые снова стали покушаться татары и нашедшие убежище у турок запорожцы-мазепенцы.

В последующем слободские полки принимали участие во всех русско-турецких войнах, подвергаясь, как и вся русская армия, постоянным реформам, которые постепенно ликвидировали казачью независимость. Была даже предпринята попытка формирования из слобожан регулярного драгунского полка, которая, однако, не увенчалась успехом. Во времена царствования императрицы Елизаветы Петровны была учреждена единообразная форма для всех слободских полков, а именно: “верхние черкески, с откидными рукавами и обложенные серебряными тесьмами и снурками, во всех полках были синие, а чекмень и шаровары по полкам: в Харьковском – желтые, в Сумском – светло-синие, в Ахтырском – зеленые, в Изюмском – красные и в Острогожском – красно-оранжевые…”. Именно слободским казачьим полкам в последующем суждено было стать первыми российскими гусарами.

Первое официальное упоминание о гусарах в Российской Империи относится к периоду русско-турецкой войны 1735-1739 годов. Здесь упоминается “гусарский корпус” (500 человек), который входил в состав Днепровской армии графа Бурхарда Кристофа Миниха. В июле 1737 года отряд гусар активно действовал в осаде и штурме Очакова, где потерял всего 10 человек убитыми. В походе армии Миниха 1739 года к Бендерам, гусары уже представлены шестью эскадронами. Своими действиями гусары показали целесообразность использования легкой кавалерии против полчищ татар и турок.

В 1741 году по царскому указу гусарские полки как регулярная легкая кавалерия прочно вошли в состав русской армии. Первые полки комплектовались выходцами из европейских государств: сербами, молдаванами, валахами, а также жителями Кавказа – грузинами. Об этом говорят и названия первых гусарских полков: Сербский, Молдавский, Венгерский и Грузинский.

Гусары получили униформу по образцу австрийской армии, которая заключалась, как было описано выше, в двух суконных куртках, расшитых шнурами и галунами. Одна, отороченная мехом (ментик), при помощи шнуров (ментишкета) укреплялась на левом плече, шнур проходил через правое плечо и охватывал шею. Ментик служил зимней одеждой, а также играл роль защитного приспособления. Вторая куртка (доломан), собственно мундир, носилась “в рукава”. Гусары носили узкие суконные штаны (чакчиры), также расшитые шнуром, и короткие сапоги (ботики) с шерстенными кисточками. Головным убором служила меховая шапка (кивер) со шлыком. Новые формирования различались между собой по “полковым” цветам. Так, например, в Сербском полку носили васильковое обмундирование, в Молдавском – доломан и чакчиры красные при синем ментике, в Венгерском – все было красного цвета. Были у гусар и предметы снаряжения, присущие только этому роду кавалерии – это особого вида пояс (кушак), связанный из шерстенных шнуров с цветными перехватами (гомбами), причем, у каждого полка была определенная расцветка шнуров и гомб, а также плоская кожаная сумка (ташка) обшитая сукном “полкового цвета”, носившаяся с особым шиком у колена на длинных пассиках.

На вооружении гусара состояли: сабля, карабин, а также два седельных пистолета, которые находились в ольстрах, прикрепленных к седлу.

Все гусарские полки в то время были “поселенными”, то есть каждый гусар при поступлении на службу получал земельный надел, в основном на Украине.

В 1756 году была сделана первая попытка обратить слободских казаков в гусар. В этом году выходит Указ о формировании Слободского гусарского полка. Людей для него следовало брать из бывших драгун и казацких семей, кроме реестровых казаков. Для содержания полка был введен специальный налог. Но служба в гусарах была не популярна среди слобожан. Назначенные в гусары казаки разбегались, прежде чем их успевали обмундировать. Полк, судя по всему, оказался не боеспособным и был ликвидирован, так и не побывав ни в одном сражении.

Боевое крещение гусарские полки получили во время Семилетней войны в 1757 году, где совместно с ними воевал отряд украинских слободских казаков в 4 тысячи человек под командой бригадира В.П.Капниста, в который входил также и Ахтырский полк. С 1743 года полком командовал полковник (впоследствии бригадир) Иван Алексеевич Лесевицкий.

Первое большое сражение против армии Фридриха II произошло под Гросс-Егерсдорфом, где 24-тысячный корпус пруссаков внезапно атаковал 55-тысячную армию С.Ф.Апраксина, когда она выдвигалась из лагеря по узкой лесной дороге. Несмотря на первое замешательство, русские войска под огнем противника сумели развернуться в боевой порядок. Гусарские полки вместе с слободскими казаками встали на левом фланге. Первыми ринулись в атаку на прусскую кавалерию казаки, но, едва доскакав до фронта противника, казаки повернули обратно. Кирасиры принца Голштинского бросились преследовать их и рубить отставших палашами. Толпа казаков мчалась прямо на пехотные шеренги, которые расступились, чтобы дать им спасение позади строя. В то же время, расположенная невдалеке русская батарея повернула пушки и ударила картечью в группу прусских всадников, выхвативши почти целый эскадрон. Пропустив кирасир в наш фрунт, пехота тут же сомкнулась, и гусары тут же встретили их встречной атакой. Пруссаки попали, как мышь, в западню и были порублены все до единого человека. Так казаки применили свой обычный прием, перенятый у татар: ложным отступ-лением навели противника на 15 готовых к бою батальонов пехоты с 44 орудиями. Гусары же завершили этот разгром своими саблями. К сожалению, маневр был выполнен не самым образцовым способом, и казаки тоже понесли потери. Погиб их бригадир – Василий Петрович Капнист, который лично возглавил атаку и во время схватки с кирасирами получил несколько ударов палашом в голову, так что опознать тело смогли только по мундиру.

Однако победу у Гросс-Егерсдорфа называют “украденной победой”, так как Апраксин неожиданно для армии дал приказ отступить к границе. Причина странного поведения фельдмаршала заключалась в болезни Императрицы и опасении, что на престоле окажется наследник Петр III – поклонник прусского короля. Но Елизавета поправилась, Апраксин был смещен, а на его место назначен В.Фермор.

Понеся большие потери в дальнейших боевых действиях, слободские казачьи полки были отпущены из действующей армии домой. На обратном пути из Пруссии казакам пришлось претерпеть большие невзгоды, которые в последующем плачевно сказались на их боеготовности. Фураж для лошадей из армейских запасов им выдан не был, а в разоренной Польше купить его было невозможно даже за большие деньги. Поэтому многие казаки вернулись домой пешими.

Слободские полки так и не смогли восстановить свою былую боевую мощь. На войну их больше не привлекали, а всех оставшихся годными к службе лошадей забрали для пополнения гусарских полков.

В июне 1762 года, вследствии дворцового переворота, на русский престол взошла жена Петра III Екатерина Алексеевна, урожденная принцесса Ангальт-Цербская. Она стала продолжательницей начинаний Петра Великого.

Легкая кавалерия (гусары) в первые годы правления Екатерины II занимала как бы среднее место между регулярной тяжелой кавалерией и иррегулярными казачьими частями. Молодая Императрица обратила свое монаршее внимание на бедственное положение слободских казаков. В марте 1763 года была создана особая комиссия для изучения неблагополучия в слободских полках и путей его устранения. Во главе комиссии встал майор лейб-гвардии Измайловского полка Евдоким Алек-сеевич Щербинин, ставший в последующем губернатором Слободской Украины. Работа комиссии продолжалась больше года, и ее результатом стало решение о полной ликвидации слободских полков и превращении их в гусарские.

В 1765 году по решению губернатора Слободской Украины Щербинина Ахтырский полк был пополнен казаками из других полков, а 3 мая этого же года вышел высочайший Указ о расформировании слободского казачьего войска на Украине и создании на их базе гусарских полков. Таким образом, слободское казачество, сыграв назначенную ему историей роль, прекратило свое существование. Для слобожан наступила эпоха “регулярства”. Так впервые появился Ахтырский гусарский полк, которому за его прежние заслуги было оставлено старшинство с 1651 года. Первым командиром ахтырцев был назначен бригадир, граф И.М.Подгоричани, серб по национальности, “грамотный лишь по нужде, но храбрый и отличный офицер...” Именно этому офицеру, отличившемуся еще в 1760 году при рейде русской кавалерии на Берлин, предстояло из полудиких казачьих формирований организовать хорошо обученный гусарский полк. Казаков обучали сомкнутому строю, атакам в шеренгах поэскадронно и повзводно по Уставу 1763 года. К 1766 году формирование полка было завершено. В этом же году был определен полковой праздник – 2 июля (по старому стилю), в честь Чудотворной Иконы Ахтырской Божьей Матери.

Интересна история обретения этой иконы православной церковью. В кратких сведениях о Чудотворных Иконах Божьей Матери, Архиепископ Черниговский Феофан пишет: “В городе Ахтырке, Харьковской губернии, в издавна существующей Церкви во имя Покрова Пресвятой Богородицы в 1739 году был добродетельный и благочестивый священник отец Василий Данилов. При наступлении сенокоса отец Василий купил новую косу и, желая испробовать ее, вышел покосить в своем огороде. Не успел отец Василий сделать трех взмахов, как увидел в траве икону Богородицы с распятьем Христа Спасителя, сиявшую особым светом. Коса выпала из рук отца Василия, и он стал читать молитвы к Богородице, осеняя себя крестным знамением. Помолясь пред явленной Иконой Богоматери, отец Василий взял ее в свой дом. Он поставил ее в божницу. Три года стояла эта икона в доме отца Василия, и домашние его не могли ночевать в этой комнате, испытывая какой-то непонятный страх. Тем более что от иконы часто исходил чудный свет. Однажды отец Василий во сне увидел Богоматерь, повелевшую ему омыть икону и покрыть ее покрывалом. Тотчас проснувшись, батюшка взял икону, отер с нее пыль и омыл чистою водою, которую собрал в чистый сосуд, чтобы потом вылить в реку. Сделав все это, отец Василий снова лег спать. Видит он сон, будто утром идет он к реке и несет воду, оставшуюся после омовения иконы, чтобы вылить ее в реку. Встречает он Чудную Деву, которая говорит ему: “Возвратись домой и храни воду, она будет целительной для страждущих лихорадкой”. Проснувшись, отец Василий дал попить этой воды своей дочери, страдавшей лихорадкой, и девушка тотчас выздоровела. После этого стали приходить к батюшке и другие больные лихорадкой, и все они, вкусив воды от иконы, немедленно выздоравливали. Между тем священник заметил на иконе в краске язвинки. Он призвал к себе иконописца и поручил ему исправить икону. Иконописец взял икону, и принеся ее домой, поставил в прилич-ном месте. Дня через два, когда иконописец хотел приступить к работе, ночью во сне услыхал он голос, исходящий от иконы, который назвал его по имени и сказал: “Встань, время тебе отнести икону туда, где ты ее взял, лучше сего ты поправить ее не можешь”. Иконописец в ужасе проснулся, взял благоговейно икону и на рассвете того же дня отнес ее священнику, рассказав о слышанном им Голосе. Священник, видя особую благодать над иконой Богоматери, решился перенести ее в приходскую церковь, для народного поклонения. И здесь святая икона, названная Ахтырской, особенно просияла славой чудотворений. В 1743 году по распоряжению Епархиального начальства произведено было расследование о бывших чудесах от Ахтырской иконы Богоматери. Описание чудес было доставлено в Святейший Синод. В 1744 году было произведено новое следствие по повелению императрицы Елизаветы Петровны. В 1746 году еще раз было произведено самое тщательное расследование об изливаемых от святой иконы чудесах, причем, все, испытавшие на себе чудесную помощь ее, под присягой показали о случившихся с ними чудесах и событиях.

Историческая верность чудес оказалась несомненной, и Святейший Синод Указом от 22 июня 1751 года предписал святую икону Ахтырской Божьей Матери почитать за Чудотворную. Всех чудес от святой иконы, записанных в книгу по 1774 год, значится 324. На месте же явления иконы, по повелению императрицы Елизаветы воздвигнут великолепный храм, оконченный в 1768 году”.

В 1768 году мирная жизнь была прервана, и ахтырские гусары вместе со своим командиром выступили в поход против Османской Империи. Полк принимал участие во всех столкновениях с турками: в деле под Рябой Могилой, при Ларге, Кагуле, под Измаилом, Рымником, Фокшанами и при осаде крепости Журжа.

Вот несколько фактов из истории: “...в 1769 году Ахтырский гусарский полк в составе отряда князя Прозоровского у Новоселиц разгромил конницу Гасан-Паши, захватив 4 знамени, а в 1770 году под Измаилом ахтырские гусары напали на крупный отряд неприятеля, срубили великое число турок, захватили 6 знамен, 20 пушек и около 4 тысяч пленных. В кампанию 1771 года ахтырцы под Журжей блистательно атаковали турецкую конницу, рубились с ней “на палашах” и обратили в бегство, преследуя до крепостных стен. Командир же Ахтырского гусарского полка полковник Пишчевич, лично руководивший этой атакой, получил орден св.Георгия 4-й степени. В октябре 1771 года под Бухарестом ахтырцы атаковали отряд янычар, принудили их в бегство и гнали, рубя саблями, 8 верст, захватили знамя и пушку...” Турки и особенно татары, столкнувшись с новыми гусарскими формированиями, были в панике, им не приходилось еще сталкиваться с таким видом кавалерии, к тому же еще непривычно обмундированным. На людей и лошадей наводили ужас ментики, развивающиеся за плечами наших гусар, им казалось, что это какие-то демоны с крыльями. На тот период ахтырские гусары носили зеленые доломаны и чакчиры, и черные ментики.

В 1774 году полк воюет в корпусе генерал-майора А.В.Суворова и принимает участие в осаде крепостей Шумла, Рущук, Силистрия, сражается под Ларгой и Кагулом. Не раз ахтырские гусары в эту кампанию сталкивались с неприятелем. В истории полка запечатлен ночной бой гусар против превосходящего по численности отряда отборной турецкой конницы – янычар. Произошло это при осаде крепости Силистрия, где гусары по приказу Суворова почти каждую ночь несли дозорную службу. “…Однажды дозор ахтырцев в количестве 20 гусар под командою поручика Головатого заметил крупный отряд противника, который двигался со стороны крепости. Видимо, турки хотели предпринять ночную вылазку с целью пробиться за подмогой к своим основным силам. Поручик Головатый мигом разбил свой отряд на три части и, обогнув холм, устроил засаду с тем, чтобы атаковать турок с тыла и с флангов, одновременно отрезав им путь к отступлению. Турки шли под лун-ным светом беспечные и самодовольные на остатках крепостной сытости и тепла. Вдруг в темноте раздался пронзительный свист, и турки увидели как с тыла и с флангов несутся на них во весь опор гусары Головатого. С перепугу, вместо того, чтобы пытаться прорваться к своей крепости, они наоборот стали уходить в обратную сторону. В какой-то момент турки, как будто сообразив, что делают не то, выстроились и собрались дать бой. Янычары, обнажив кривые сабли-ятаганы, молча ждали. При ярком лунном свете гусары единым духом неслись на противника. “Руби их, неверных! – вопил Головатый на полном скаку”. Янычары приняли бой. Это был тяжелый, кровавый и неслыханный по своей жестокости бой. Под куполом ночного неба люди и лошади, сцепившись, грызли, рубили и душили друг друга. Раненых никто не видел, ступая по трупам, озверевшие лошади топтали копытами окровавленную землю и дымящиеся внутренности павших. Гусары, кружась вокруг неприятеля, снова и снова врубались в кучу янычар, размахивая окровавленными саблями. Одна большая часть турок вырвалась из кольца и понеслась в сторону крепости, оставшиеся продолжали яростно сопротивляться. Внимание Головатого привлек один молодой янычар, вооруженный ятаганом и кинжалом, которыми он ловко отбивался от наседавшего на него вахмистра Кресало. В какое-то мгновение Головатый залюбовался храбростью этого воина, но после того как вахмистр с расколотой головой выпал из седла, самолюбивый поручик решил взять его в плен. Разогнав своего жеребца, он обрушился на янычара с целью выбить того из седла, но ловкий турок не сдавался и в конечном итоге был зарублен кем-то из налетевших гусар. Ахтырцы ушли с поля боя, захватив с собой тело храброго воина и около 10 пленных, от которых потом узнали, что это был двадцатилетний сын каушанского хана. На утро, посланный к месту ночного боя дозор доложил, что насчитал более 50 трупов противника. Потери отряда Головатого составили 6 гусар и вахмистра Кресало. А.В.Суворов, васлушав доклад о ночном бое, пожелал лично взглянуть на храброго воина. Вернувшись в штаб-квартиру, генерал написал несколько строк, которые стали украшением всей этой войны. “Не как российский генерал, – писал он каушанскому хану, – а как отец, я возвращаю вам, светлейший хан, тело вашего сына и склоняю свою седую голову пред его мужеством”. В тот же день в сопровождении полкового священника и поручика Головатого тело юноши было переправлено в крепость”. Головатый за это дело получил чин ротмистра и был представлен к награждению орденом Св.Георгия 4-й степени, но получить столь высокую награду не успел, так как был убит в сражении при реке Кагуле.

В этом же году у реки Калалах попал в окружение 25-ти тысячной армии Давлет-Гирея отряд казаков М.Платова. Отчаянно дрались казаки и отбили восемь атак татар. Но только после того, когда к ним на помощь пришли ахтырские гусары и новые отряды казаков, положение в этом бою изменилось. Враг поспешил удалиться, оставив в степи более полутысячи убитых.

Среди героев этой войны встречается имя секунд-майора Ахтырского гусарского полка Семена Гавриловича Зорича (настоящая фамилия Неранчич). 1760 году в возрасте 17 лет он был записан в гусары. Не раз во главе эскадрона ахтырцев Зорич бросался в смелые атаки и однажды, в бою около Ларги, попав в окружение турецких всадников, не смог пробиться к своим. Гусары поспешили на помощь к своему командиру, видя как он, крутясь на коне, саблей разит противника. Но не успели его выручить – от удара пики в спину Зорич упал с лошади. Его смерть не только не привела эскадрон в расстройство, а наоборот ожесточила гусар. Турки были наголову разбиты, в отместку за любимого командира ахтырцы не брали пленных. После сражения на поле боя насчитали в общем свыше трех тысяч убитых турок. Русские потери составили всего 15 убитых и 152 раненых, но тело Зорича найдено не было. О его подвиге сообщили главнокомандующему П.А.Румянцеву и императрице Екатерине. Позже выяснилось, что Зорич не погиб, а раненым попал в плен. В 1775 году, после окончания войны, он вернулся в Россию, где его подвиг был отмечен высокой наградой – орденом св.Георгия 4-й степени. В последующем Зорич стал адъютантом у всесильного Г.А.Потемкина и попал на глаза императрице, которая приблизила его ко двору. Не прошло и 2-х лет как, прежде небогатый офицер армейского гусарского полка, сделался командиром лейб-гусар, графом, генерал-адъютантом и владельцем обширных поместий. Но Зорич имел несколько недугов: он любил карты и хорошо выпить, после чего слу-чались всякого рода скандалы и дуэли. Поэтому он попал в опалу и покинул Санкт-Петербург, уехав в свое имение в г.Шклов, где зажил на широкую ногу, продолжая транжирить деньги и картежничать. Правда, на свои сбережения С.Г.Зорич успел основать Шкловское благородное училище (в последующем 1-й Московский кадетский корпус), но скоро запутавшись в долгах и бесконечных тяжбах с кредиторами, он окончательно упал в глазах Екатерины II. При Павле I о Зориче вспомнили и, было, назначили шефом Изюмского полка, но опять началось: карты, мотовство, долги. Государь отправил его в отставку и сослал в тот же Шклов, где он и умер.

Как было сказано, в это время на арену военно-административной и реформаторской деятельности выдвинулась новая фигура, фаворита Императрицы Екатерины II, Георгия Александровича Потемкина. Став вице-президентом Военной коллегии, Потемкин провел сразу же реформу в армии и в частности в кавалерии. В связи с этим, 27 июня полк получает новое название – Ахтырский гусарский полк Украинской конницы, а буквально через полгода всех гусар переименовали в легко-конные полки, лишив их роскошных мундиров. В этом качестве ахтырцы в 1788-1789 годах принимали участие в осаде Очакова, а также в сражениях при Фокшанах и Рымнике. В ходе этой кампании и в условиях постоянной реорганизации армии в 1788 году при полку учреждается команда конных егерей, которая в сентябре 1789 года была выделена на формирование Елизаветградского конно-егерского полка. В конце марта 1790 года полк в полном своем составе был присоединен к Харьковскому легко-конному полку. Но в 1792 году полк был восстановлен как самостоятельная боевая единица и ему было возвращено название “гусарский”.

Затем были военные действия в Польше в марте – октябре 1794 года. Здесь ахтырцам пришлось сражаться с восставшими поляками под командованием генерала Тадеуша Костюшко. В эту кампанию было несколько крупных столкновений: у Щекоцина, Крупчиц, Тересполя и под Кобылкой. В последнем сражении гусары были вынуждены спешиться и, обнажив сабли, вместе с егерями кинуться на противника. В результате яростной атаки весь польский отряд был уничтожен, а русским досталось 9 орудий, знамя и почти весь обоз.

После вступления на престол Павла I во всей армии был введен порядок назначения в полки шефов, по фамилиям которых те стали именоваться. Это породило страшную путаницу, так как шефы часто менялись. Таким образом, в 1796 году Ахтырский полк снова утерял свое историческое наименование, будучи назван именем своего шефа – гусарского бригадира Линденера. Полк был доведен до 10 эскадронов и им было предписано носить доломаны и ментики цвета “прелой вишни”, то есть коричневые. В гусарский бригадира Линденера полк в 1797 году из Ростовского драгунского полка в чине подполковника был переведен Петр Христианович Витгенштейн, будущий генерал-фельмаршал, который в 1798 году получает чин полковника и с 23 апреля по 20 июня 1799 года командует полком. 20 июня 1799 года П.Х.Витгенштейн произведен в генерал-майоры и назначен шефом Мариупольского гусарского полка. Ахтырским же полком стал командовать полковник Барчугов. Его именем полк был назван в сентябре 1800 года. Дворцовый переворот 1 марта 1801 года положил конец экспериментам Павла I в военном деле. На престол вступил его сын Александр.

В 1803 году от полка были отчислены два эскадрона на формирование предполагавшегося Одесского гусарского полка, который по сформированию был назван “Лейб-гвардии Уланским”.