Это имя не вымолвишь всуе, —
Прилипает к гортани язык,
Если всмотришься в карту немую
Или русского сердца тайник.
Ничего кроме лютого горя,
Бог-Господь для тебя не судил!
Искровавилась с Западом споря,
На Восход не считала могил...
Подымаючись с плахи на дыбу,
С батога попадая в аркан, —
Ты на карте, как грозная глыба
Навалилась на контуры стран!
Для того чтоб ты стала иною,
Поднимаю с молитвой пращу,
И готовясь к неравному бою
Я твой будущий образ крещу, —
Ну, а если найти не сумею
Путь-дороги к тебе напрямик, —
Пусть поют надо мной суховеи
Запечаленой Родины лик

Побатальонно, поротно
Выбыв из строя смолк
Сто тридцать пятый пехотный
Керчь-Еникальский полк.
Молодец молодца краше,
Пулями мечены лбы...
Не доходя Таганаша
Вышли из белой борьбы...
Полк, пробивая дорогу,
В полном составе лег:
Мертвые - прямо к Богу
Раненые - в острог...
Скошен косой пулеметной,
В Северной Таврии смолк
Сто тридцать пятый пехотный
Керчь-Еникальский полк!

На знойную землю прохлада сошла,
К молитве зовёт правоверный мулла.
Лучом проходящего солнца задет,
Сверкнул невзначай и потух минарет.
Всё меньше на улиц белых рубах,
Казачьих лампас и высоких папах -
Пропета молитва. Ударил отбой
Седой барабанщик. Пора на покой!
Отцы-командиры из вверенных рот
На ужин идут отдыхать от забот.
Мелькают чамбары, посуда гремит -
Окраин давно установленный быт.
В отрадной прохладе тенистых террас
Ласкают стаканы прищуренных глаз…
Вдали очертанья лиловые гор
И мёртвых пустынь неоглядный простор!
Вечерние звёзды зажёг Туркестан!
Откинувшись в кресле застыл капитан -
Картина, как в детстве, опять перед ним…
С таким же размахом, с величьем таким…
Но… Мимо текинец, на полном ходу
Коня заводного держа в поводу,
Вдоль улицы скачет, мелькает халат,
Пригнулся к высокой луке азиат.
Навстречу верблюдов плывёт караван…
Вечерние звёзды зажег Туркестан!
Уже, как бывало в собраньи не раз,
Внимательно слушают чей-то рассказ,
Как выждав свирепого тигра прыжок,
Навскидку стрелял туркестанский стрелок;
Как шли батальоны на приступ валов
Спокойных и мирных теперь городов;
Шли с боем исследовать каждый арык,
Обычай туземный, туземный язык…
Когда туркестанец рассказ оборвал,
Своим офицерам сказал генерал:
"…Лазутчики снова узнать не могли
О тайне афганских твердынь Дейдали!
Из крепости этой, за руслом Аму
Вернуться опять не пришлось никому…"
Обдёрнувши китель, отставив стакан,
К начальнику, встав, подошёл капитан:
"По личному, срочному делу меня
Прошу отпустит! Разрешите три дня!"
... ... ... ... ... ... ... ... ...
Три всадника скачут в поту и пыли
И вот уже крепость видна Дейдали -
Коня принимают казак и туркмен -
Черта, за которой удача… иль плен!?
Один пешеход, завернувшись в бурнус,
Взяв нитку янтарных молитвенных бус,
Ушёл в Дейдали на вечерний намаз…
В улыбке раскосых прищуренных глаз,
Как выстрел в полуночь, как в полдень клинок
Железною волей сверкает зрачок.
Текинец, бледнея сквозь ровный загар,
Сказал восхищённо - "Великий Бояр"!
И вслед поклонился… Вернись, капитан!
Но скрыл капитана поющий бархан…
Текинец на дротик халат натянул
И стал собирать для костра саксаул…
Ушёл капитан… Раскалённый песок
И зной, за которым… взведённый курок:
Ревниво хранят свои тайны враги -
Чем ближе опасность - тем твёрже шаги.
Он видел котлы и заостренный кол…
Он видел… Он понял… и всё-таки шёл!
... ... ... ... ... ... ... ... ...
Три дня миновало. Кончается срок…
Вокруг самовара обычный кружок.
"Никак молодой капитан загулял?" -
Шутливо заметил седой генерал.
Но в ту же минуту вошёл капитан
Усталый и пыльный - "Вот снимки и план,
Легенда и кроки фортов Дейдали!"
"Разгадана тайна афганской земли?
Корнилов, простите, но бредите Вы! -
Пройти сквозь форпосты, проплыть через рвы,
Где всех чужеземцев сажают на кол,
А русских бросают в кипящий котёл
Так вот для чего Вы просили три дня?
Вы были там лично?" - "Я прямо с коня!"
... ... ... ... ... ... ... ... ...
Далёко, на север, туда, где Нева,
Стоустым прибоем катилась молва! -
Отливом, при пушке и роте солдат
Пришёл "Инвалид" с указаньем наград.
Так сделался сказкой казарменных нар
Племён Туркестана "Великий Бояр"!

Когда дымились стены городов
И факелом пылали эшелоны,
Из лазаретов - от большевиков
Брели на запад раненых колонны.
На сером небе, видимо, пилот
Не опознал значительной добычи...
Казалось на земле, что время не идет,
Казалось людям - ужас безграничен.
"Ложись!"... Легли покойникам
под стать...
На костыли обрушивались взрывы,
Чтоб ломаные кости доломать,
Чтоб полумертвые не оказались живы.
А те, немногие, что медленно потом
Еще смогли ползти до полустанка,
В летучке бредили и ... не слыхали гром
И лязг с Востока подоспевших танков.
Дверь хлопнула...
Сверкнул Советский герб
За кожанкой вошедшего брюнета...
Спросили русского: "Ты немец?". -
"Нет, я серб"...
"Не до тебя, нам некогда, а этот?"
Молчал сосед, оборотись к стене...
"Ты тоже серб, лежи, лежи, дружище!"
"Я русский офицер!" -
раздалось в тишине.
"Ага! Ты русский, этаких мы ищем!"
Казалось людям - время не идет.
Гремели выстрелы, работали приклады...
Пропавших без вести за сорок пятый год
Не забывать... ни ожидать не надо.

Покосилась отцовская хата,
Накренился обугленный тын -
Не вернулся ушедший когда-то
С добровольцами, с белыми, сын.
Говорили - за Черное море
Отступили на ста кораблях,
Залегло материнское горе
Неспроста в поседелых висках.
Проводила отца - раскулачен -
На суровый, далекий Нарым...
Там на Родине, громко не плачем,
Мертвеца отпевая живым...
Немец транспортом вывез
Ищет первенца мать -
Но о белых ни слуху ни духу -
Даже страшно о них вспоминать.
Опустела отцовская хата,
Развалился, рассыпался тын,
Не вернется "с оружием взятый"
И как власовец выданный сын...